Поход. Было раннее летнее сырое утро, солнце уже встало и трава сверкала миллионами крошечными зеркалами, и ни что не предвещало плохого. Я собрал котомку, вещей оказалось много. Тогда я начал разбирать на нужные и ненужные. Через пять минут, около меня лежали две кучи. Причём нужных вещей оказалось больше. Прошло ещё пять минут, но куча так и не уменьшалась. Я разозлившись пнул в неё поломав несколько вещей. Снова перебрав кучу, и убрав из неё поломанные вещи, я присел отдохнуть прям в свежевыкаканую коровью лепёшку. Корова лизнув мои, отросшие за лето, волосы, пошла дальше жевать траву. Я, переодевшись, прогнал её на пастбище. Штаны пришлось стирать. Постирав их, я принялся возиться с кучей вещей. Удивительно, после хорошего пинка несломались только самые нужные и надёжные вещи. Прям потустороние силы вмешались. Соседка, выглянув из-за забора, нисколько не смутившись, что я в одних трусах, спросила, что я делаю. Я, смутившись, зарывшись в кучу и поломав все нужные вещи, послал её подальше. Приближался полдень, и неумолимо жгло солнце, так что только упавшая капля пота мнгновено испарялась. Я шёл узкой коровьей дорожкой вдоль берега нашей реки. Тузик, обросший весь репьями и гроздья прочих семян сорников, бегал вокруг меня, а затем начал бежать за бабочкой. На огромной скорости, в прыжке, он чётко упал в трещину, образовавшуюся около реки, на повороте у крутого берега. Весёлая рожа собаки, так раздражавшей меня, мнгновено переменилась грустной. Переменилась она не сразу, сначала брови, затем губы. Зато моя рожа выражала удовольствие данным казусом. Я ржал и начал кататься по земле, и провалился в другую щель. Морда собаки, стала как у лисы из Оглафа когда она улыбается. Тузик определёно ржал надо мной. Я, выбравшись, медленно и акуратно вытащил тузика. Он тут же ринулся бегать радостно вокруг меня. Я отдохнув, решил сэкономить запасы воды, пил из реки. Из-за поворота плыла нам навстречу кошка. Причём плыла так, что её объёму грудной клетки мог позавидовать любой. Устав плыть на животе, она легла на бок и проплыла мимо меня. Меня вырвало. Близился вечер, и я зажёг костёр. Тщательно прокипятив воду, наловив рыбу, я сварил уху. Уха разварилась и была похожа на кашу. Я вливал эту смесь из речной воды в которой плавала кошка и разварившейся рыбы коекак. Я уснул, а во сне мне снилась Рикоши. Утром меня разбудил пёс. Поонанировав и доев вчерашнюю уху, я наблюдал как собака ела рыбу которую и сама словила. Приглядевшись я ужаснулся и меня начало тошнить. Это была не рыба, а вчерашняя кошка. Больше я не мог наблюдать за этим зрелищем, и отправился дальше в путь. К полдню, я сделал привал около родника. Сделав необходимые измерения я нанёс его местоположение на свою карту. Я достал рис и сварил его вместе с принесёным моей собакой тарбаганом. Хлебнув на вкус, я подавился, это был не тарбаган. Вспомнив про кошку я вылил еду. Блин, я ошибся, это не кошка, а барсук. Ппц. Зря я еду вылил. Придётся идти голодным. По пути я нашёл хурму. Я сьел её всю, и в свете текущих событий также червивые. К вечеру я двинулся обратно, но другим путём, через жёлтую скалу. Добравшись, я, устроившись поудобнее на мягкую траву, уснул. Сон был малоинформативен, я летал с карлосоном над лесом. Его и меня всё время кусали комары и пауты. И откуда они взялись на такой высоте. Рядом летал Тузик и гонялся за птицами. Меня разбудили первые лучи солнца. Обследовав скалу, я дошёл до дома без произшедствий.