Я конечно, не Есенин, не Губерман, не Бродский, их мы не заменим, они в чертогах адских, за творчество свое, растление рассудка; их приговор огнем возвысит их поступки. Наступит славный день, и мы разделим участь, сдадимся Музе в плен и будем ее мучить. Улучшим почерк свой, и стиль, и красноречие. И адскою золой неверных искалечим. И станем в один ряд, где равными все будут, где на тебя глядят, как-будто не забудут. И в памяти веков оставим вам наследие избавим от оков, чтоб быдло стало леди.
